Гнездо индюка - Страница 102

102

— Зачем я тебе? — спросила Бродячка. — Я же тощая, страшная… Намного старше тебя.

— А мне плевать, — сказал Звонкий Диск. — Я тебя все равно люблю. Что тощая и страшная — это ерунда. Ты умная, добрая, уравновешенная, детей любишь, хозяйственная… Да ну, что я говорю! Я тебя по жизни люблю. Скучаю без тебя, каждый день о тебе думаю. Когда трахаю кого-нибудь, ну, чтобы напряжение снять, почти всегда тебя представляю.

— Экий ты честный, — хихикнула Бродячка. — Слово «почти» мне особенно понравилось.

— У нас, бандитов, всё по-честному, — сказал Звонкий Диск. — Иначе нельзя. Переезжай ко мне жить. У нас дети получатся хорошие.

— Старовата я уже рожать, — пробормотала Бродячка.

— Все в руках божьих, — сказал Звонкий Диск. — Не волнуйся, нормально все будет. Алекс Мортимер — хороший врач, роды принимает отлично, за последние триста дней ни одна самка не померла. Короче, собери самые важные вещи в одну сумку и будь в готовности.

— А что делать надо будет? — спросила Бродячка. — Ну, ты говорил про последнее задание.

— Ассасина провести, — объяснил Звонкий Диск. — Я тут подумал, раз Герка к Патти так зачастил… А если еще журналистов пригласить… Ты прикинь, если Герку ассасин замочит, когда он это самое…

— Ничего не получится, — заявила Бродячка. — Все подумают, что это ассасин его так мучал.

— Блин, — сказал Звонкий Диск и помрачнел. Бродячка ласково потрепала его по руке и сказала:

— Не расстраивайся. Когда-нибудь мы обязательно будем жить вместе. И вообще, спасибо за красивые слова. Ты извини, я пойду, а то эти кролики похотливые скоро закончат, захотят чего-нибудь, а остальные рабыни все чистокровные, им пока объяснишь — семь потов сойдет. Пойду я.

4

Сэр Захария Харрисон был мрачен и зол. То ли наркоты вчера перебрал, то ли просто голова разболелась…

— Ты, что ли, тот самый Питер? — спросил он.

Последнее слово в его устах прозвучало не вполне отчетливо, это давало повод для двусмысленной интерпретации, весьма обидной. Питер сделал вид, что ничего не заметил.

— Дьякон Питер Пейн из ордена хранителей к вашим услугам, — сказал он. — И, осмелюсь заметить, сэр Захария, мы с вами свиней вместе не пасли.

Сэр Захария вытаращил глаза, будто у Питера внезапно рог на лбу вырос или, скажем, нос отвалился.

— Ну-ну, — произнес он после долгой паузы. — Герхард говорил, у тебя какая-то ксива есть важная. Покажи.

— Не Герхард, а его божественность сэр Герхард, — поправил невежу Питер. — Я настаиваю, сэр Захария, чтобы вы вели себя сообразно своему положению.

— Всё, песец, — пробормотал сэр Захария. И неожиданно завопил: — Эй, танцор! Иди сюда, тут один хрен пришел, шибко вежливый, ты с ним побеседуй, а то я так долго не выдержу.

— Сдается мне, кое-кто пытается меня оскорбить, — заметил Питер. — Так я могу удовлетворения потребовать.

— Можешь — требуй, — заявил сэр Захария. — Сортир вон там, дверь запирается, никто тебя не побеспокоит. Удовлетворяйся сколько желаешь…

Он не успел закончить фразу, потому что Питер ударил его кулаком в скулу. Сэр Захария ловко увернулся, попытался провести встречный удар… Следующие несколько секунд происходило нечто неясное, руки и ноги бойцов так и мелькали, и никто из них не понимал в полной мере, какое именно действие совершается в данный момент, потому что мозги не успевали осознавать происходящее. А потом сэр Захария отлетел вдруг к стене и получил ногой в живот, а затем раскрытой ладонью в лоб.

— Эко вы сильны драться, отец высокорожденных, — прокомментировал происходящее какой-то орк, явившийся на зов шефа.

— Жабам… слова… не давали, — тяжело выговорил Питер, переводя дыхание. Орк подошел к сэру Захарии и помог подняться.

— Зак, ты в порядке? — спросил он шефа. — Может, ребят кликнуть?

— Отвали, танцор, — пробормотал сэр Захария. — Проводи его… как его там… преосвященство, он уже уходит.

— Вы ошибаетесь, сэр Захария, — заявил Питер. — Я никуда не уйду, пока не выполню приказ его божественности.

— Так выполняй и уходи, — сказал сэр Захария. — Что за приказ, кстати? Питер вспомнил приказ и неожиданно смутился.

— Поступить в ваше распоряжение, — пробормотал он.

Сэр Захария и орк недоуменно переглянулись, затем снихронно расхохотались.

— Из этого парня выйдет толк, — заметил орк. — Ты бы, Зак, лучше выкурил с ним трубку мира… Зак подошел к столу, вытащил трубку, стал набивать коноплей.

— В следующий раз, как к Стивену на доклад пойду, тоже ему навешаю, — задумчиво произнес он. — А когда удивится и потребует объяснений, скажу, мы теперь вроде тоже как бы церковники, тоже должны традиции соблюдать и все такое.

Он прервался, чтобы раскурить трубку. Затянулся, выпустил дым, передал трубку Питеру. Дождался, когда тот тоже затянется, указал на кресло у чайного столика и сам уселся в кресло напротив.

— Теперь мы с тобой типа друзья, — сказал он Питеру. — И я тебя спрошу прямо, от всего сердца. На кой хрен ты мне сдался в моем распоряжении?

Питер решил, что больше не будет обижаться на этого невежливого сэра. После первой затяжки из трубки мира участники церемонии получают законное право разговаривать друг с другом, не стесняясь в выражениях. К тому же, сэр Захария уже получил за свою невежливость. Впрочем, какой он теперь сэр Захария, он теперь просто Зак. Питер многозначительно посмотрел на орка, все еще торчащего в комнате.

— Его зовут Тяжелый Танцор, — сказал сэр Захария. — Можешь говорить при нем свободно, у меня нет от него секретов. Тяжелый Танцор, это дьякон Питер Пейн.

102