Гнездо индюка - Страница 67

Стивен покраснел, промычал нечто нечленораздельное и развел руками. Зак с огромным трудом подавил желание истерически расхохотаться или хотя бы закашляться. Он давно догадался, что босс увлекается нетрадиционным сексом, но такого не ожидал. Интересно, как Стивен ухитрялся так долго сохранять такое в тайне. Ни одна горничная никому не проболталась… Хотя горничные тоже, наверное, из этих… Пеленгатор снова пискнул.

— Источник в этой комнате, — заявил Зак. — Вот на этой примерно линии, — он показал рукой. — Сейчас у окна померяю, и все окончательно станет ясно. Где-то здесь оно должно быть… Присел на корточки, заглянул под кровать и торжествующе воскликнул:

— Вот оно!

Схватил подвернувшийся под руку то ли хлыст, то ли членоимитатор, сунул под кровать, подцепил загадочный яйцеобразный предмет, который не мог быть ничем иным, кроме как источником радиосигнала…

Предмет выкатился из-под кровати. Это было тяжелое металлическое яйцо, похожее на гранату-лимонку, но больше и тяжелее, и без детонатора. И оболочка не пластиковая, а металлическая.

— Что это? — спросил Стивен.

— Не знаю, — ответил Зак. — Но радиоволны излучает оно.

Зак ткнул яйцо концом нелепого хлысточлена, оно перекатилось на другую сторону, стали видны буквы древнего алфавита, отчеканенные на металлической поверхности. «PHEBOS», гласила надпись. Зак почувстовал, как на лбу у него выступает холодный пот.

5

Вступив на освященную землю, Герман почувствовал, как нервное напряжение, скрутившее в тугой узел внутренние каналы праны, постепенно отступает. Такова природа любого храма — в каком бы душевном смятении ты сюда ни вошел, заботы и печали оставляют тебя, чакры очищаются, пути праны спрямляются и потом, когда ритуал, приведший тебя в храм, исполнен, ты выходишь в грешный и несовершенный мир с новыми душевными силами, твердый духом и готовый к дальнейшим испытаниям, какими бы они ни были. Это, кстати, неопровержимо свидетельствует о реальности существования богов, что бы ни думали по этому поводу поклонники Марскса и Докинза. Впрочем, секту атеистов уже давно никто не воспринимает всерьез.

Храм Будды Гаутамы размещался в самом дальнем углу храмового комплекса. Герман полагал, что это удачное решение — неспешная прогулка мимо святынь, посвященных иным богам, помогает настроить душу на нужный лад, проникнуться в полной мере многополярностью и многовариантностью современного мира и культуры, пробудить в огрубевшей душе высокое чувство толерантности.

Проходя мимо собора Джизеса, Герман поклонился и перекрестился. Минуя магометанскую мечеть, повстречался с муллой и поприветствовал его традиционным среди поклонников Мухаммеда жестом — указательный палец направлен в небо, как бы говоря: «Боги там, и один из них — Аллах». Синагога Джудаика и алтарь Сэйтена не предполагают от прохожего никаких особых ритуалов, и Герман просто прошел мимо них, молча любуясь изысканной архитектурой этих прекрасных храмов. А заодно тем, как затейливо джузы-хасиды празднуют свой шабат. Теперь осталось пройти между ритуальных костров у Большого Вигвама традиционалистов, и вот он, храм Будды, сразу за полем тотемных столбов.

В храме Будды царил прохладный полумрак. Пахло коноплей, ароматизированной какими-то травами — тщательно охраняемым секретом жрецов. Время от времени Герман испытывал искушение попробовать выведать этот секрет, но он гнал это искушение от себя. Потому что в жизни должно быть место тайне, и еще потому, что несанкционированное раскрытие чужих тайн несовместимо с чувством уважения к ним, а молиться тому, кого не уважаешь, не то чтобы бессмысленно, но очень глупо и немного унизительно. Кроме того, Герман приходил сюда не как разведчик, а как обычный человек, испытывающий обычную потребность в духовной поддержке на нелегком пути от вечного колеса сансары к духовному просветлению и далее к нирване, если получится. Впрочем, сегодня он пришел в храм как разведчик.

Герман прошел вдоль ряда молитвенных барабанов, не забывая однократно крутануть каждый. Барабаны отозвались шуршанием, постукиванием или мелодичным позвякиванием — каждый барабан на свой манер. Обычно эти звуки приводили душу Германа в состояние расслабленного покоя, но сейчас расслабляться нельзя, не за этим он сюда пришел.

Покрутив барабаны и постояв минуту в предписанном обычаем поклоне перед статуей Будды, Герман пересек основной зал и направился к маленькой двери в дальнем углу. Бритоголовый орк-монах, стерегущий эту дверь от непрошеных посетителей, узнал Германа и не стал ему препятствовать, а, наоборот, распахнул дверь с предупредительным поклоном и сказал:

— Отец высокорожденных у себя.

Герман прошел в дверь, поднялся на второй этаж по узкой винтовой лестнице и негромко стукнул в гонг, висящий перед занавеской, отделяющей личные покои жреца от остальной храмовой территории, хозяева которой — незримые духи будд и бодхисатв. Теперь надо внимательно впитывать информацию, очень многое зависит от того, как отец Константин встретит гостя.

Отец Константин сидел в позе лотоса перед низким столиком, украшенным искусно вырезанными цветами и птицами, и играл сам с собой в маджонг. Увидев Германа, он расплылся в искренней улыбке и воскликнул:

— Привет, Герман, рад тебя видеть! Эй, жаба! Кальян гостю тащи!

«Он ничего не знает», понял Герман. «Информация еще не успела дойти. Жаль». А вслух сказал:

— Нет, спасибо, Константин, не надо кальяна. Ты меня извини, старший брат, но я пришел к тебе не за утешением, а по делу. И сел напротив жреца, но не в лотос, а просто скрестив ноги.